Зная, что происходило с человеком в далеком прошлом, можно строить прогнозы на далекое (и не очень) будущее. У антрополога Станислава Дробышевского есть несколько сценариев развития событий на планете. Он не исключает, например, что люди залезут обратно на деревья или все-таки изобретут компьютер, который обо всем позаботится. T&P публикуют тезисы лекции «Биологическое будущее человека».
Сценарий «теплый»: худые и кудрявые
Что будет происходить с человеком, если глобальное потепление победит? Мы знаем, что у людей, которые родились в тропиках, очень вытянутые пропорции, поскольку чем форма ближе к палке, тем быстрее она остывает, а чем больше похожа на шар, тем дольше сохраняет тепло. Так что, если будет жарко, все будут вытянутыми, как жители Сахары — туареги, например. Обмен веществ однозначно понизится, так как тело человека выделяет тепло, мышцы выделяют тепло, даже мозг что-то выделяет понемногу, а в теплом климате есть задача избавляться от этой температуры.
Нужно будет беречь область головы, потому что перегрев мозга — одно из самых критичных явлений. Чтобы отвести тепло, будет расширяться нос; будут утолщаться губы, так как широкие губы испаряют воду; по той же причине увеличится ротовая полость. У всех обитателей тропиков выступающие челюсти, широкие носы и толстые губы. Может поменяться и форма головы: экспериментально доказано, что удлиненный узкий череп нагревается меньше, чем широкий. Кроме того, изобретена такая вещь, как курчавые волосы: это лучший теплоизолятор, потому что между ними есть воздух (принцип двойных стекол на окнах).
Конечно, люди могут построить здания, забраться туда, зонтики, в конце концов, носить. Но от природы никуда не денешься. Как бы человек ни прятался от внешних условий, все равно они на него действуют, и отбор по этим признакам пройдет достаточно жесткий.
Сценарий «холодный»: жир, качки, зимняя спячка
Может быть и противоположная ситуация: из геологической истории известно, что за последние сотни тысяч лет климат становился все холоднее. Были ледниковые периоды, были потепления, эти этапы сменяли друг друга. Мы сейчас живем на пике потепления. Межледниковье длится уже 10 тысяч лет — это неприлично много по мере предыдущих межледниковий. До этого за 100 тысяч лет сменилось около 100 ледниковых периодов, и никогда такого не было, чтобы 10 тысяч лет подряд было так тепло. Поэтому вот-вот может случиться ближайший ледниковый период в стиле фильма «Послезавтра» — гораздо холоднее последнего оледенения 20 тысяч лет назад, которое было самым холодным за всю историю. Тогда возникает «холодный» сценарий.
Жители Арктики или хотя бы даже норвежцы обладают морфологическими и биохимическими комплексами, которые помогают жить в холодных условиях. Это, например, коренастые пропорции: рост может быть каким угодно, но сама пропорция похожа на квадрат. Как я уже упоминал, чем ближе форма тела к шару, тем лучше оно сохраняет тепло. Это принцип самовара: почему самовар такой пузатый? Чтобы в середине сохранялось тепло.
Для возникновения тепла должен ускориться обмен веществ. У современных жителей Арктики он выше, чем у жителей умеренной или экваториальной области. Например, эскимосы могут в день съедать по три килограмма жира. Для них это нормальный суточный рацион, и у них не бывает никаких проблем с холестерином или бляшками в кровеносных сосудах. Их ферменты превращают все в тепло, поэтому они могут совершенно спокойно спать в иглу из снега, где температура не поднимается выше 5 градусов.
Кроме всего прочего, люди будут более мускулистыми, потому что мышцы тоже дают много тепла. На удивление, жироотложение будет не такое уж большое (современные жители Арктики не такие уж жирные). Но, например, полярные летчики — люди с повышенным типом жироотложения, так как в силу профессии у них особо нет возможности попрыгать и согреться за счет сокращения мышц. Так что при «холодном» сценарии тип будущего человека во многом зависит от того, чем он будет заниматься. Если люди будут сидеть на местах, то обязательно будут пухленькими, а при более-менее активном образе жизни будут качками с мощным метаболизмом.
В дальнейшей перспективе «холодного» сценария могут произойти любые чудеса, вплоть до зимней спячки. Среди приматов есть такие, которые впадают в спячку. Правда, не в холодную, а, наоборот, в жаркую. К примеру, жирохвостые лемуры на Мадагаскаре впадают в спячку летом, потому что из-за засухи им нечего есть. Они заползают в дупло, их хвост увеличивается, и там запасается жир (отсюда и название), и на этих запасах они прекрасно живут. Человек по их примеру может впадать в зимнюю спячку — как барсуки, медведи или ежи. Более того, этнографами зафиксировано, что северные народы тоже впадали если не в спячку, то в какое-то сонное состояние. Они могут сутками сидеть у костра своего чума и даже не разговаривать. Здесь, конечно, пойдет очень мощный отбор на психические свойства, ведь не каждый человек вынесет такое состояние. Выдержать полярную ночь тоже дано далеко не каждому. Другое дело, что если «холодный» сценарий предполагает понижение температуры по всей планете, то речь о полярной ночи здесь, строго говоря, не идет: на экваторе может быть холодный климат, при этом будет светить солнце, просто температура упадет до минус 60, например.
Сценарий «дикий»: сильные или умные
Человек усиленными темпами уничтожает среду своего обитания: мы все съедаем, везде гадим, загрязняем атмосферу. Вероятность того, что люди уничтожат все вокруг и цивилизация рухнет, катастрофически велика. Лично мое убеждение, что это основной сценарий нашего ближайшего будущего.
Если цивилизация начинает рушиться, первым делом исчезает медицина. Сейчас благодаря тому, что есть тепло, газ и водопровод, а также антибиотики, выживают практически все, даже люди с серьезными отклонениями. Так вот начнется такой классический естественный отбор, который позволит выживать только самым выносливым: кто будет потреблять мало энергии и сможет есть все на свете. Скорее всего, здоровье человека в результате этого отбора улучшится. Если взять племя диких папуасов Новой Гвинеи или амазонских индейцев, то они, как правило, все здоровы, у них минимум психических отклонений, потому что слабые умирают еще в младенчестве.
Сейчас общество в целом позволяет жить как умным, так и неумным. Но поскольку в ходе естественного отбора выживать будут лучшие, тут есть два варианта. Если все будет совсем печально, то возможно возвращение в состояние обезьяны: люди снова залезут на деревья, отбор пойдет на ловкость, силу, хитрость, но не на интеллект. А может, наоборот, интеллект пойдет в рост, и тогда все повторится заново: люди начнут что-то создавать. Но мы сейчас с такой скоростью растрачиваем ресурсы, что потенциально в будущем, возможно, будет не на чем строить цивилизацию. Если мы спалим весь уголь и газ (угля много, а вот газ и нефть — очень легко), то откуда брать энергию? У них даже дров не будет.
Это печально для индивидов, но оптимистично для видов в целом. Дело в том, что современная цивилизация далеко не везде цивилизованная. Да, есть большие города, но есть и неконтактные амазонские индейцы, есть бушмены из Калахари, есть папуасы Новой Гвинеи и пигмеи в центре Африки. Они могут просто не заметить этого коллапса. Даже когда все эти миллионные мегаполисы провалятся в тартарары, пигмеи так же будут охотиться на слонов (правда, сейчас у них железные наконечники, а будут снова каменные). А потом пойдут заново осваивать землю, будут производить раскопки и удивляться: «Тут какие-то стены непонятные, кто это создал вообще? Атланты, наверное». Они снова создадут цивилизацию, и есть некоторая вероятность, что произойдет волнообразный процесс: все повторится с интервалом в десятки тысяч лет.
Сценарий нереальный и гиперреальный
Может быть, люди будут настолько разумными, что победят все эти невзгоды и изобретут безграничные источники энергии или построят токамак, который начали еще в 50-е годы.
Здесь есть несколько вариантов. Первый вариант (нереальный): все будут заниматься искусством, наукой, творить, сочинять поэмы — в стиле братьев Стругацких. Я лично в этот сценарий не верю. Если появляется огромное количество ресурсов, то, как показывает практика современности, большинство людей используют эти ресурсы не по назначению. Люди не стремятся к прогрессу. Они хотят жить спокойно, а любой прогресс — это преодоление кризиса. Когда съели всех мамонтов, стали охотиться на ланей. Когда съели всех ланей, стали собирать дикое просо, овес или пшеницу. Собрали все дикорастущее, начали растить. Потом стали проводить ирригацию, потом загадили все и изобрели удобрение, дальше стали использовать пестициды. Вот это и есть прогресс.
Есть другой вариант: человечество создаст технологии, которые смогут самовоспроизводиться. То есть компьютеры будут собирать компьютеры, и этот процесс уже будет независим от человека. Первые шаги мы уже наблюдаем — искусственный интеллект активно разрабатывается в разных странах. Когда эта техника начнет обеспечивать человека (кормить его, поить, холить и лелеять), но при этом поддерживать себя сама, без его участия, то человек станет замечательным приложением в стиле фильма «Матрица». Он будет получать все радости и ничего не делать — такое лежание под технологическим бананом, который периодически падает в рот.
Есть пример эволюции в таких условиях: замечательные ленточные черви, которые живут в еде, вокруг них еда, им ничего не надо, у них полностью редуцируется пищеварительная и почти полностью нервная система, а функционирует только половая система, потому что единственное назначение любого живого организма — воспроизводить свои генетические копии. Эта функция вряд ли исчезнет.
Сценарий «расчетный»: мозг человека и мозг здорового кроманьонца
Мы можем представить, как менялись признаки до сих пор, и рассчитать, что будет с ними потом. Самое интересное происходит с мозгом. Если мы представляем, что эволюция мозга идет 20 миллионов лет, и берем средний арифметический показатель за это время, то выходит, что такого мозга, как сейчас, у нас быть не должно. По таким расчетам, мозг человека должен весить 10 килограммов. На всякий случай: у современного человека это в среднем 1 350 граммов, у шимпанзе — 350 граммов.
Секрет в том, что за последние 25 тысяч лет мозг, наоборот, уменьшается. Есть несколько объяснений этой тенденции. По одной из версий, мозг уменьшился, но стал больше работать: связи стали богаче, биохимия активнее, кровоснабжение улучшилось. Вторая версия мне нравится гораздо больше. Дело в том, что время верхнего палеолита — это время универсалов, — кроманьонцы умели все. Каждый конкретный человек в течение первых десяти лет жизни должен был научиться строить дом, делать каменные орудия, разжигать огонь, строить ямы-ловушки, ловить животных и все про них знать (по возрастам, полам, сезонам, кто где живет, как поймать, а кто может поймать и съесть его). Плюсом к этому — легенды, мифы, сказания, разная социальная информация (кто хороший, кто плохой). В общем, безграничное количество данных в одной голове. Учитывая, что средняя продолжительность жизни была примерно 35 лет, передача информации следующим поколениям была довольно ограниченна, они не все успевали передать детям, все учились на своих ошибках. Шел отбор; мозг, соответственно, рос.
Потом появилась такая вещь, как специализация. Допустим, я умею травить байки про наше будущее, а кто-то — снимать меня на камеру, кто-то — водить такси, кто-то — звездолеты строить, кто-то двигатели изобретает, кто-то печет хлеб, кто-то его выращивает, кто-то кует серп, чтобы этот хлеб жать и так далее. Каждому в голове надо удерживать не так много информации. Я, например, не разбираюсь в марках автомобилей, а некоторые ничего не понимают в австралопитеках. Но у нас на каждый случай есть наставники: в яслях, в детском саду, в школе, а потом в институте, есть учебники, словари, инструкции на любой случай в жизни.
У человека меняется зубная система. За последние несколько миллионов лет наши челюсть и зубы резко уменьшились. Это сейчас активнейший процесс, мы находимся в острой стадии эволюционного изменения: третьи моляры (по стоматологической терминологии — восьмерки, они же зубы мудрости) очень маленькие и у многих людей нефункциональны. Многие люди свято убеждены, что это вредные зубы, которые надо выдернуть, они должны быть уничтожены. Но раньше они были самыми полезными и важными зубами в эволюции, потому что находятся ближе всего к суставу и на них жевательная нагрузка больше. У австралопитеков и питекантропов это самые крупные и существенные зубы. Но с тех пор, как люди стали готовить еду (хотя бы самым примитивным способом — жарить или варить на костре), мы переходим к внешнему пищеварению, как пауки, которые выделяют ферменты, переваривают пищу, а потом через трубочку высасывают. В принципе, современные люди так и делают: практически любая наша еда до того, как попадает в желудок, в каком-то виде уже переварена. Есть сыроеды, которые пытаются нас вернуть во времена питекантропов, но в масштабе человечества это у них не пройдет.
Ноги человека приспособлены к хождению по земле, однако мы еще не до конца эволюционировали, потому что все наземные животные создают более совершенную ногу. Например, у верблюда осталось два пальца на ноге, замечательные такие подушки, он практически стопоходящий, как и мы, но у него то ли кости, то ли копыта. Это наше будущее. На самом деле наша стопа, в общем-то, еще древесная, недоделанная. Ей еще есть куда эволюционировать, потому что чем компактнее точка опоры, тем меньше тратится энергии на передвижение, это выгодно. В процессе нашей эволюции пальцы укорачиваются. Мы слезли с дерева, и у нас еще остались своды стопы, которые не особо и нужны, — это побочный эффект нашего прошлого древолазания. У наземных животных никаких сводов нет, и без них прекрасно живут.
Такие изменения увеличат разнообразие до такой степени, что, скорее всего, возникнут совершенно новые виды людей, которые просто не смогут скрещиваться между собой. Это, на самом деле, может быть спасением человечества. Одна из современных проблем — это то, что наше видовое разнообразие уменьшается. 50 тысяч лет назад на Земле жило минимум четыре вида людей: были сапиенсы, неандертальцы, «денисовцы», «хоббиты» флоресские, а может быть, еще и другие. С тех пор остался только один вид — сапиенсы, и это нехорошая тенденция. Более того, изменчивость людей верхнего палеолита, живших 40 тысяч лет назад — групповая, индивидуальная, какая угодно, — больше, чем современное расовое разнообразие (которое уменьшается). А чем более однообразны группы, тем они более уязвимы. Когда условия внешней среды резко изменятся, может не оказаться никого, кто будет адекватен новым условиям, — вымрут сразу все. А когда есть великое разнообразие, то кто-нибудь выживет.