Индивидуализм (фр. individualisme, от лат. individuum — неделимое) — моральное, политическое и социальное мировоззрение (философия, идеология), которое подчеркивает индивидуальную свободу, первостепенное значение личности, личную независимость в рамках конституционного правопорядка. Индивидуализм противопоставляет себя идее и практике подавления личности обществом или государством. Индивидуализм — есть противоположность коллективизма и его разновидностей.
В политической философии индивидуалистические теории выступают за сокращение политической роли государства, утверждая, что оно должно выполнять ограниченный набор функций, необходимых для поддержания правопорядка. Анархо-индивидуалисты, например, Бенджамен Таккер, Мюррей Ротбард выступают против монополии государства на правоохранные функции, утверждая, что предоставление любых услуг частными лицами более эффективно и морально.
Видный исследователь индивидуализма Фридрих Хайек указывал на принципиальное отличие индивидуализма от анархизма. Это отличие, по Хайеку, заключается в отношении к государству:
Истинный индивидуализм — это, безусловно, не анархизм. […] Он не отрицает необходимости принудительной власти, но желает ограничить её теми сферами, где она нужна для предотвращения насилия со стороны других, и для того, чтобы свести общую сумму насилия к минимуму.
Индивидуализм Фридриха Хайека
Хайек был одним из ведущих критиков коллективизма в XX столетии. Он полагал, что все формы коллективизма (даже теоретически основанные на добровольном сотрудничестве) могут существовать только с поддержкой государства. Методической базой его работ являлась теория неполноты информации, неизбежной при описании сложной системы. Позже Хайек расширил эту теорию с помощью антропологических, культурных и информационно-теоретических аспектов.
В результате неполноты информации централизованно управляемая экономика принципиально неработоспособна или по крайней мере значительно уступает рыночной экономике. Так, ещё в 1920-е годы Хайек заметил, что в обществе, основанном на разделении труда, происходит и разделение информации («рассеянное знание»). Получение этой информации затруднено как случайным характером самой экономической деятельности, так и несогласованностью интересов её участников. Поэтому отдельный плановик будет не в состоянии достаточно точно описать в целом плановую экономику. В целях предоставления плановику полномочий, которые обеспечили бы необходимый для центрального планирования объём познаний, централизованная власть оказывала бы существенное влияние на общественную жизнь, развиваясь в сторону тоталитаризма. При этом Хайек не оспаривал морально высоких целей некоторых социалистов, однако считал предложенный ими путь и, в частности, любой вид вмешательства государства, опасным.
В его популярной книге «Дорога к рабству» (1944), опубликованной в Лондоне и Чикаго, Хайек в отличие от социалистически настроенной интеллигенции утверждает, что национал-социализм Германии и фашизм в Италии является не реакционной формой капитализма, а более развитым социализмом. Целью книги, по утверждению Хайека, было изменение стремления большинства, направленное против либерализма, через указание на существенные недостатки социализма. Главным аргументом Хайека является то, что все виды социализма, коллективизма и системы плановой экономики противоречат принципам правового государства и личному праву. Причины варварства и насилия тоталитарных режимов того времени в Германии, Италии и Советском Союзе находятся, по мнению Хайека, не в особой агрессивности населения этих стран, а в осуществлении социалистического учения плановой экономики, которая неизбежно ведёт к угнетению и подавлению, даже если это и не было изначальной целью приверженцев социализма.
Позже Хайек развил эту теорию и добавил, что даже и вмешательство государства, не ставящее рыночную экономику под вопрос, в перспективе ведёт к устранению свободы. Таким образом он требовал политическую свободу в виде демократии, «внутреннюю» свободу как отсутствие препятствий для достижения собственных целей и утверждал, что свобода от страха и нужд имеет мало общего с личной свободой и даже находится с ней в конфликте. Свобода, о которой здесь идёт речь, является общим политическим принципом, который был целью всех освободительных движений и существует в виде отсутствия произвола и насилия. Хайек, однако, полагал, что насилие необходимо, если эта свобода ставится под вопрос: активная защита свободы должна быть непреклонной и догматичной, без согласия на уступки по каким-либо соображениям.
По высказыванию Хайека: Спор о рыночном порядке и социализме есть спор о выживании — ни больше, ни меньше. Следование социалистической морали привело бы к уничтожению большей части современного человечества и обнищанию основной массы оставшегося.
Проблему индивидуализма стоит рассматривать и в нравственном аспекте, остановимся подробнее на нормах морали.
По своей природе эти нормы, в том числе и в буржуазном обществе, есть нечто коллективное. Они призваны, как-то согласовывать различные устремления и всегда в той или иной мере исходят из интересов «других».
Однако сами по себе нормы морали «еще не могут быть достаточным руководством для поведения человека; в силу их абстрактной всеобщности они не предусматривают возможных исключений, связанных с особыми обстоятельствами.
Поэтому вопрос о применимости тех или иных норм моральных в конкретных ситуациях должен решаться на основе более общих по содержанию и одновременно более конкретных нравственных принципов».
А главнейший нравственный принцип капиталистического общества – индивидуализм. В результате возникает противоречие индивидуалистических ценностей (как ориентиров) и норм (как образцов) поведения личности.
По существу буржуазные нормы призваны количественно умерить проявления индивидуализма при безусловном культивировании его ценностей.
Если с учетом этого продолжить анализ отношения буржуазных средств массовой информации (и буржуазного общества в целом) к таким индивидуалистическим крайностям, как преступления, сексуальная распущенность, мещанский анархизм, то можно отметить следующее. В качестве проявлений индивидуализма они соответствуют интересу правящего класса.
Отсюда, фиксируя их как черты буржуазного образа жизни, капиталистическая пресса, радио, телевидение работают на цели буржуазии. «Переплавка» фактов преступлений и половой распущенности в развлекательную информацию и порнографию, как уже сказано, способствует отвлечению трудящихся от коренных социальных проблем, внедрению в общественное сознание ценностей индивидуализма.
Кроме того, она увеличивает тиражи прессы для управляемых, аудиторию радио- и телепрограмм и таким образом содействует росту прибылей владельцев средств массовой информации – представителей того же господствующего класса.
Поэтому так называемые популярные издания, радио- и телепередачи в подробностях смакуют преступления и насилие, широко прибегают к открытой или слегка завуалированной порнографии. Выходят даже специализированные порнографические журналы, наводняющие буржуазный читательский рынок.
Однако в качестве крайних проявлений индивидуализма преступления, разврат и мещанский анархизм противоречат не только интересам представителей господствующего класса как индивидов, но и буржуазным нормам поведения, общечеловеческим элементам в содержании буржуазного закона и морали.
Поэтому они официально осуждаются, как черты образа жизни и не поддерживаются открыто в капиталистических средствах массовой информации как образцы поведения. В частности, качественные буржуазные газеты, предназначенные для правящего класса, не увлекаются смакованием преступлений и фотографиями полуобнаженных красавиц, а в отдельных своих публикациях даже прямо осуждают насилие, мещанский анархизм, сексуальный аморализм.
Противоречие ценностей индивидуализма и норм как образцов социального поведения проявилось уже на ранней стадии развития буржуазной общественной формации. В современных условиях, когда с утверждением государственно-монополистического капитализма производство приобретает все более обобществленный характер, данное противоречие неизмеримо усилилось.
